Еще об описываемом настоящем. Много букв
Jun. 12th, 2012 08:15 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
caballo_marinoНе так давно об «описываемом настоящем» вспоминала ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
anna_frid, вот по какому поводу:
http://anna-frid.livejournal.com/354310.html
Здесь мы с вами уже как-то говорили об «описываемом прошлом» в детских книгах:
http://caballo-marino.livejournal.com/30011.html
И об «описываемом настоящем» немного тоже:
http://caballo-marino.livejournal.com/31089.html
http://caballo-marino.livejournal.com/37210.html
Вообще детские книги – один из лучших источников знаний об описываемом настоящем и прошлом. Чрезвычайно полезен с этой точки зрения также всякий трэш – мусорные детективы, любовные романы, дешевые сериалы и популярные ток-шоу. Ведь вся эта продукция как раз и ориентирована на показ жизни такой, какой она, в представлении авторов, должна быть. И как ни далеки эти представления от живой реальности, они всегда что-то важное об этой реальности говорят.
Вот, например, была недавно (может, и сейчас есть, не знаю) на канале «Домашний» передача «Дела семейные», и по ней, если, конечно, времени не жалко и нервов хватит (челлендж для нервов неслабый, сразу говорю), можно было составить достаточно ясное представление о воображаемом настоящем российской судебной практики в области семейного права.
Чаще всего там что-то делили. Или детей, или наследство. О наследстве не скажу, а насчет детей игрушечный суд решения выносил как под копирку. Если ребенку было меньше пяти лет, то его место жительства всегда определяли с матерью. «Судья» каждый раз механическим голосом зачитывала одну и ту же стандартную, странно урезанную формулировку: «…поскольку ребенок этого возраста в большей степени нуждается в материнской ласке, заботе». На этом фраза обрывалась. Что должно означать это «в большей степени», понять было нелегко. В большей степени, чем ребенок другого возраста? В большей степени, чем в отцовской ласке и заботе? В большей степени, чем в отцовском ремне? Еще что-то? Черт их разберет.
Детей постарше, школьного возраста, так же неуклонно оставляли с отцами. Исключения допускались только в тех случаях, когда отец систематически бьет сына (именно сына, с битьем дочерей все сложнее, об этом ниже). Во всех остальных действовала железная логика: или мать не работает, и значит, у нее нет средств содержать ребенка, или работает, и тогда у нее нет времени исполнять материнские обязанности. Значит, и нечего у нее ребенку делать. Иногда для оживляжа добавляли какой-нибудь оригинальный мотив: то мать-художница учит восьмилетнюю дочь рисовать и не учит «быть женщиной» (готовить, шить и украшать себя), то дочери скучно с холодной эмансипированной матерью и очень весело на кухне отца с его двумя новыми женами и кучей детей от предыдущих и параллельных браков, которых эти действующие жены воспитывают (а что из этого теплого дома девочку никуда не выпускают, даже в школу, чтобы не испортилась и не развратилась, это чепуха), то к матери, аморальной столичной штучке, приходят в гости друзья неправильной ориентации, и возмущенный отец с благословения суда увозит дочку в глухую деревню от городского разврата, а заодно от математической и музыкальной школ, как совершенно лишней фанаберии.
Если слушалось дело о лишении родительских прав, то лишить этих прав отца было чрезвычайно сложно, а мать – чрезвычайно легко. Приходит в суд отец, с которым проживает ребенок, заявляет, например, что его бывшая жена слишком увлечена своей карьерой, ребенка навещает, по его мнению, слишком редко и уделяет ему слишком мало внимания, выводят плачущего мальчика, он рассказывает, как каждый день скучает по маме, и вуаля – суд удовлетворяет ходатайство отца и ограничивает родительские права на полгода или на год. Иными словами, за то, что мать недостаточно часто приходила к ребенку, ей запрещают к нему приходить вообще. А через год лишат прав вовсе, с формулировкой «длительное время воспитанием ребенка не занималась».
С отцами все обстояло совершенно иначе. Их права святы, из-за такой чепухи, как неучастие в воспитании или неуплата алиментов, отнимать их никто и не думал. Единственным основанием могли стать регулярные избиения сына. Только сына! Побои, нанесенные дочерям, рассматривались как нормальное воспитание и записывались отцу или отчиму в актив. Дочери в таких делах всегда фигурировали почти взрослые, лет пятнадцати-семнадцати, и священное право и долг отца учить их женской скромности и целомудрию кулаками, ремнем и пощечинами «суд» защищал до последней капли крови. Даже у случайных сожителей матерей, и не думавших детей удочерять, откуда-то вдруг брались такие права, и иски девушек к таким персонажам – о возмещении морального ущерба или вреда здоровью, если воспитание зашло совсем уж далеко – не удовлетворялись никогда. Когда семнадцатилетняя девушка подала иск к лишенному родительских прав отцу (тот избил ее и сломал ей компьютер за то, что она привела в гости парня и закрылась с ним в своей комнате), ей отказали, пожурили ее за то, что «проявила неуважение к отцу», мать – за то, что поощряет разврат в доме ("В семнадцать лет?! Это, по-вашему, нормально?!" - грозно вопрошала ее "судья"), а папаше порекомендовали ходатайствовать о восстановлении в родительских правах – теперь, когда он наконец-то занялся воспитанием, ему должны пойти навстречу.
Понятно, что к реальной судебной практике это идиотское шоу никакого отношения не имеет (хотя если в каких-то моментах совпадения есть или к тому идет, тоже не удивлюсь). Но понятия о том, «как правильно», продемонстрированы столь наглядно и откровенно, что делается не по себе.
А совсем давно, еще в девяностые, меня, помнится, неприятно поразило описываемое настоящее (теперь уже прошлое) американской семьи. Это был молодежный сериал, главные герои – шестнадцатилетние (это в начале, по ходу действия растут, конечно) близнецы, брат и сестра из благополучной, прямо-таки идеальной семьи. Ее идеальность все время подчеркивается по сравнению с другими семьями, где родители то в разводе, то пьют, то колются, то сходят с ума, то ведут бурную личную жизнь, то все вместе, и детям-подросткам все время не хватает их внимания, в первую очередь, конечно, внимания отцов. В идеальной же семье отец очень ответственный семьянин и детьми занимается. Но очень по-разному. Для сына он, во-первых, старший друг, всегда готовый поддержать и посоветовать, но уважающий его самостоятельность и право на собственное мнение. Во-вторых – классический такой ПапаСына, который всегда ждет от него успехов и побед и иной раз с этим делом пережимает. По отношению к дочери же он скорее строгий, хотя и добрый, хозяин, его главные функции – контроль и наказания, побочные – снисходительное баловство. Сына-то дома уже давно не наказывают вообще, разве что «естественными последствиями» (разбил по пьянке машину – сам себя наказал, будешь ездить на велосипеде, пока не заработаешь на новую). Но запретить ему выходить из дома, или поехать куда-то с друзьями, или встречаться с девушкой, которая им не по вкусу, родителям и в голову не придет – взрослый уже мальчик, имеет право на собственные решения. С дочерью того же возраста отец все это проделывает с полным сознанием своего хозяйского права. Кроме того, помощи по дому требуют только от дочери, а машину на шестнадцатилетие покупают только сыну (с обязательством возить сестру в школу). И еще много чего там цепляло.
Все это самими авторами никак не отрефлексировано, сериал мыслился как отчасти даже феминистский. В некоторых сериях затрагиваются такие темы, как изнасилования на свидании, изнасилования родственниками, сексуальный харассмент в университете и на рабочем месте, нападения на женщин и женская самооборона, проблемы талантливых девочек в школе и проблемы учителей, которые сами не замечают, как невольно этих девочек дискриминируют, подростковые беременности и пр., – и все это трактуется во вполне прогрессивном ключе. (Хотя и тут не без прокола: если девушке подмешали в вино наркотика и затащили в постель - она жертва изнасилования, но если парню подмешали в сок наркотика и затащили в постель - он подлый изменщик и грязная свинья.) А вот в семейном вопросе – полный швах. Тогда как раз, кажется, набирала популярность идея «вовлеченного отцовства» – и вот, значит, как оно выглядело в идеале. Как было тогда в реале – понятия не имею. Разумеется, мне и в голову не пришло бы судить о реальной жизни по сериалам. А вот о сидящем в головах идеале – вполне.
В общем, чтение всякой там маловысокохудожественной литературы и просмотр телепомойки я, вопреки распространенному мнению, не считаю совсем уж бесполезным убийством времени. Тоже источник знаний, как минимум – о состоянии умов. Средних умов, в смысле. О коллективном сознательном и бессознательном :)) Другое дело, что, как и было сказано, нервов и времени на это не у всех хватает.
anna_frid, вот по какому поводу:http://anna-frid.livejournal.com/354310.html
Здесь мы с вами уже как-то говорили об «описываемом прошлом» в детских книгах:
http://caballo-marino.livejournal.com/30011.html
И об «описываемом настоящем» немного тоже:
http://caballo-marino.livejournal.com/31089.html
http://caballo-marino.livejournal.com/37210.html
Вообще детские книги – один из лучших источников знаний об описываемом настоящем и прошлом. Чрезвычайно полезен с этой точки зрения также всякий трэш – мусорные детективы, любовные романы, дешевые сериалы и популярные ток-шоу. Ведь вся эта продукция как раз и ориентирована на показ жизни такой, какой она, в представлении авторов, должна быть. И как ни далеки эти представления от живой реальности, они всегда что-то важное об этой реальности говорят.
Вот, например, была недавно (может, и сейчас есть, не знаю) на канале «Домашний» передача «Дела семейные», и по ней, если, конечно, времени не жалко и нервов хватит (челлендж для нервов неслабый, сразу говорю), можно было составить достаточно ясное представление о воображаемом настоящем российской судебной практики в области семейного права.
Чаще всего там что-то делили. Или детей, или наследство. О наследстве не скажу, а насчет детей игрушечный суд решения выносил как под копирку. Если ребенку было меньше пяти лет, то его место жительства всегда определяли с матерью. «Судья» каждый раз механическим голосом зачитывала одну и ту же стандартную, странно урезанную формулировку: «…поскольку ребенок этого возраста в большей степени нуждается в материнской ласке, заботе». На этом фраза обрывалась. Что должно означать это «в большей степени», понять было нелегко. В большей степени, чем ребенок другого возраста? В большей степени, чем в отцовской ласке и заботе? В большей степени, чем в отцовском ремне? Еще что-то? Черт их разберет.
Детей постарше, школьного возраста, так же неуклонно оставляли с отцами. Исключения допускались только в тех случаях, когда отец систематически бьет сына (именно сына, с битьем дочерей все сложнее, об этом ниже). Во всех остальных действовала железная логика: или мать не работает, и значит, у нее нет средств содержать ребенка, или работает, и тогда у нее нет времени исполнять материнские обязанности. Значит, и нечего у нее ребенку делать. Иногда для оживляжа добавляли какой-нибудь оригинальный мотив: то мать-художница учит восьмилетнюю дочь рисовать и не учит «быть женщиной» (готовить, шить и украшать себя), то дочери скучно с холодной эмансипированной матерью и очень весело на кухне отца с его двумя новыми женами и кучей детей от предыдущих и параллельных браков, которых эти действующие жены воспитывают (а что из этого теплого дома девочку никуда не выпускают, даже в школу, чтобы не испортилась и не развратилась, это чепуха), то к матери, аморальной столичной штучке, приходят в гости друзья неправильной ориентации, и возмущенный отец с благословения суда увозит дочку в глухую деревню от городского разврата, а заодно от математической и музыкальной школ, как совершенно лишней фанаберии.
Если слушалось дело о лишении родительских прав, то лишить этих прав отца было чрезвычайно сложно, а мать – чрезвычайно легко. Приходит в суд отец, с которым проживает ребенок, заявляет, например, что его бывшая жена слишком увлечена своей карьерой, ребенка навещает, по его мнению, слишком редко и уделяет ему слишком мало внимания, выводят плачущего мальчика, он рассказывает, как каждый день скучает по маме, и вуаля – суд удовлетворяет ходатайство отца и ограничивает родительские права на полгода или на год. Иными словами, за то, что мать недостаточно часто приходила к ребенку, ей запрещают к нему приходить вообще. А через год лишат прав вовсе, с формулировкой «длительное время воспитанием ребенка не занималась».
С отцами все обстояло совершенно иначе. Их права святы, из-за такой чепухи, как неучастие в воспитании или неуплата алиментов, отнимать их никто и не думал. Единственным основанием могли стать регулярные избиения сына. Только сына! Побои, нанесенные дочерям, рассматривались как нормальное воспитание и записывались отцу или отчиму в актив. Дочери в таких делах всегда фигурировали почти взрослые, лет пятнадцати-семнадцати, и священное право и долг отца учить их женской скромности и целомудрию кулаками, ремнем и пощечинами «суд» защищал до последней капли крови. Даже у случайных сожителей матерей, и не думавших детей удочерять, откуда-то вдруг брались такие права, и иски девушек к таким персонажам – о возмещении морального ущерба или вреда здоровью, если воспитание зашло совсем уж далеко – не удовлетворялись никогда. Когда семнадцатилетняя девушка подала иск к лишенному родительских прав отцу (тот избил ее и сломал ей компьютер за то, что она привела в гости парня и закрылась с ним в своей комнате), ей отказали, пожурили ее за то, что «проявила неуважение к отцу», мать – за то, что поощряет разврат в доме ("В семнадцать лет?! Это, по-вашему, нормально?!" - грозно вопрошала ее "судья"), а папаше порекомендовали ходатайствовать о восстановлении в родительских правах – теперь, когда он наконец-то занялся воспитанием, ему должны пойти навстречу.
Понятно, что к реальной судебной практике это идиотское шоу никакого отношения не имеет (хотя если в каких-то моментах совпадения есть или к тому идет, тоже не удивлюсь). Но понятия о том, «как правильно», продемонстрированы столь наглядно и откровенно, что делается не по себе.
А совсем давно, еще в девяностые, меня, помнится, неприятно поразило описываемое настоящее (теперь уже прошлое) американской семьи. Это был молодежный сериал, главные герои – шестнадцатилетние (это в начале, по ходу действия растут, конечно) близнецы, брат и сестра из благополучной, прямо-таки идеальной семьи. Ее идеальность все время подчеркивается по сравнению с другими семьями, где родители то в разводе, то пьют, то колются, то сходят с ума, то ведут бурную личную жизнь, то все вместе, и детям-подросткам все время не хватает их внимания, в первую очередь, конечно, внимания отцов. В идеальной же семье отец очень ответственный семьянин и детьми занимается. Но очень по-разному. Для сына он, во-первых, старший друг, всегда готовый поддержать и посоветовать, но уважающий его самостоятельность и право на собственное мнение. Во-вторых – классический такой ПапаСына, который всегда ждет от него успехов и побед и иной раз с этим делом пережимает. По отношению к дочери же он скорее строгий, хотя и добрый, хозяин, его главные функции – контроль и наказания, побочные – снисходительное баловство. Сына-то дома уже давно не наказывают вообще, разве что «естественными последствиями» (разбил по пьянке машину – сам себя наказал, будешь ездить на велосипеде, пока не заработаешь на новую). Но запретить ему выходить из дома, или поехать куда-то с друзьями, или встречаться с девушкой, которая им не по вкусу, родителям и в голову не придет – взрослый уже мальчик, имеет право на собственные решения. С дочерью того же возраста отец все это проделывает с полным сознанием своего хозяйского права. Кроме того, помощи по дому требуют только от дочери, а машину на шестнадцатилетие покупают только сыну (с обязательством возить сестру в школу). И еще много чего там цепляло.
Все это самими авторами никак не отрефлексировано, сериал мыслился как отчасти даже феминистский. В некоторых сериях затрагиваются такие темы, как изнасилования на свидании, изнасилования родственниками, сексуальный харассмент в университете и на рабочем месте, нападения на женщин и женская самооборона, проблемы талантливых девочек в школе и проблемы учителей, которые сами не замечают, как невольно этих девочек дискриминируют, подростковые беременности и пр., – и все это трактуется во вполне прогрессивном ключе. (Хотя и тут не без прокола: если девушке подмешали в вино наркотика и затащили в постель - она жертва изнасилования, но если парню подмешали в сок наркотика и затащили в постель - он подлый изменщик и грязная свинья.) А вот в семейном вопросе – полный швах. Тогда как раз, кажется, набирала популярность идея «вовлеченного отцовства» – и вот, значит, как оно выглядело в идеале. Как было тогда в реале – понятия не имею. Разумеется, мне и в голову не пришло бы судить о реальной жизни по сериалам. А вот о сидящем в головах идеале – вполне.
В общем, чтение всякой там маловысокохудожественной литературы и просмотр телепомойки я, вопреки распространенному мнению, не считаю совсем уж бесполезным убийством времени. Тоже источник знаний, как минимум – о состоянии умов. Средних умов, в смысле. О коллективном сознательном и бессознательном :)) Другое дело, что, как и было сказано, нервов и времени на это не у всех хватает.
